А из-за сложенных на палубе «Светлячка» снежных шаров за ним наблюдали хорошо знакомые глаза Плавали-Знаем и усмехались: «Послали Борщика! Атаковать котлетами! Ну-ну…»

Но вдруг глаза насторожились: прямо к крепостной стене за коком двигался какой-то странный ящик, замаскированный под матроса. «Это что? А вдруг ходячая мина? Конечно, мина!» — подумал Плавали-Знаем, и по спине у него поползли мурашки.

— Ничего себе выдумки! — сказал он. — Ну ладно. Солнышкин, на ваши выдумки мы ответим своими.

И, положив на один край лежавшей рядом доски кусок льда, Плавали-Знаем стукнул по другому ногой.

Ледяной снаряд пролетел мимо Борщика и ухнул в кастрюлю с борщом.

— Берегись, Борщик! — сказал Морячок.

Рассерженный глупой выходкой, ничего не желая слушать, кок полез на ледяную гору.

— Ага, вам мало, — сказал Плавали-Знаем. — Тогда получайте! — И он поддел плечом пирамиду снежных шаров.

Борщик остолбенел: на его украинский борщ, на его котлеты с грохотом катилась снежная лавина! Кок бросился назад.

И в тот же момент, раскинув деревянные руки и заслоняя собой Борщика, навстречу лавине вырвался Морячок.

— В укрытие! — крикнул Плавали-Знаем и, ожидая взрыва, нырнул под ледяную стену.

Но взрыва не последовало. Снежный ком ударил Морячка, перевернул его и, рассыпавшись, рухнул. Плавали-Знаем с опаской вылез из-за ледяной стены, отряхиваясь, подошёл к Морячку и выставил вперёд ногу, будто одержал ещё одну победу: и эта атака была отбита!

— Ну, здорово, Борщик! — сказал он.

Но Борщик его не слушал. Он наклонился над Морячком, который из последних сил прошептал:

— Борщик, убери, пожалуйста, этот дурацкий рычаг.

— Что, не нравится? — Плавали-Знаем рассмеялся, но неожиданно, взмахнув руками и задрав ноги, как акробат, сам полетел через голову.

Жители острова Камбала в последнее время были свидетелями множества всяких фокусов. Но такого кульбита им видеть не приходилось.

— Во даёт! Вот артист! — качали они головами, передавая друг другу бинокль сержанта Молодцова.

Плавали-Знаем ввинтился ногами в воздух, крутанулся пропеллером и шмякнулся на лёд так, что в морозном воздухе на весь остров раздалось крепкое сочное «хряп!».

— Взорвались! — крикнул капитан. — Взорвались!

На льду, как два взрыва сразу, выросли Солнышкин и Перчиков.

Они всё видели и только не могли понять, за что им и особенно Борщику оказан такой приём…

Плавали-Знаем растерянно замигал, по вдруг заметил, как рядом с ним шарит чья-то рука.

Он резко обернулся и увидел Ваську. Это боцман, скатившись по трапу, поддел своего капитана!

— Ты что делаешь? — закричал Плавали-Знаем.

— Спасаю котлеты!

— Котлеты, — с презрением сказал Солнышкин, — лучше помог бы поднять Морячка. — Он показал на своего деревянного друга, над которым наклонился Перчиков. — Ничего себе, оказали встречу!

— Случайность, Солнышкин, — сказал Плавали-Знаем.

— Случайность? — Солнышкин насупился. Видел он эти случайности! Случайно сорвался трос. Случайно нерпы мурлычут пивные песенки, случайно валяются кастрюли Борщика и не может встать Морячок! Всё случайно!

И тут Плавали-Знаем протянул вперёд руку, взмахнул пальцем и крикнул:

— Между прочим, вон ваша территория! — И повторил: — Вон!

Солнышкин остановился в недоумении: что означало это «Вон!»? Да и что значит «Ваша территория»? Он вопросительно посмотрел на капитана, но тут же отвернулся и подошёл к Морячку, который жалобно смотрел вверх своими синими стёклышками.

— Вот тебе и Морячок! — сказал Перчиков и, смахнув с колен снег, скомандовал: — Взяли!

Подхватив Морячка, они зашагали к своему трапу. А Борщик, подняв кастрюли, погрозил ими выбежавшему на корму Супчику, Ваське и своре собак.

— Потопали, потопали, — ухмыльнулся Плавали-Знаем. — И эта атака отбита!

Но вдруг брови его поползли вверх, а в глазах вспыхнули тревога и удивление: у Солнышкина на боку раскачивалась новенькая японская кинокамера!

Неожиданная мысль просто-таки боднула его: а что, если Солнышкин прибыл снимать фильм?!

Плавали-Знаем даже не заметил, как на корме «Даёшь!» появилась крепкая фигура Морякова, и очнулся, только когда Моряков, помахав рукой, спросил:

— Как будем сниматься?

— По сценарию, — как-то странно ответил Плавали-Знаем, не сообразив, что «сниматься» для Морякова, как и для всех моряков, значило «уходить с места».

— Сниматься по сценарию! Зимовать! — сказал Плавали-Знаем и вдруг предложил: — Может, зазимуем вместе?

— Ничего себе предложения, ничего себе шуточки! — сказал Моряков.

Но, подумав, не случилось ли чего с Плавали-Знаем на нервной почве, добавил спокойней:

— Давайте сниматься сквозь лёд, — и пошёл в каюту, прикинув: «Кажется, всю работу надо немедленно брать на себя!»

А Плавали-Знаем решил: «Всё ясно. Конечно, снимают. И название для фильма придумали: «Сквозь лёд». Нет уж, пусть сначала снимут зимовку. Первая серия — «Зимовка», а вторая — «Сквозь лёд».

И, подойдя к Уточке, бывалый зимовщик распорядился:

— Зимовку — в порядок, шахматную доску в порядок, фигуры — в порядок!

— Стараемся! — сказал Уточка и застучал киркой ещё громче.

СТРАШНЫЕ КРИКИ

Перчиков и Солнышкин сидели у камбуза над молчавшим Морячком, на боках которого чернели ссадины. И Борщик, оттирая их краем нового фартука, горестно спрашивал хмурого радиста:

— И не спасти?

А Перчиков и Солнышкин перебивали друг друга:

— Выручай их!

— Помогай им!

— Корми их котлетами! — сказал назидательно Челкашкин.

— А они поблагодарят… носом об лёд!

Перчиков погладил Морячка, а кок снова запричитал:

— Бедолажка! Вахту любил! В шахматы играл! Неужели не спасти? — Он посмотрел на Перчикова.

— Как?! — вспылил радист.

— Может, питательным бульоном? — сказал Борщик.

— Не мели ерунду! А хочется пофантазировать, так пиши себе книгу «Рассказы кока Борщика».

«А что! Возьму и напишу! Такую — только странички оближешь!» — хотел сказать Борщик, но в этот момент Морячок зашевелился и произнёс:

— Солнышкин, дай руку…

Солнышкин сорвался с места: «Жив!» Он протянул Морячку сразу обе руки! За ним бросились остальные. А Морячок потянулся к Солнышкину и, поскрипывая, сел.

Конечно, от снежного пинка ему досталось крепко. Но главное, в этой суматохе давным-давно никто не пожимал ему руки. А сейчас, после беды, к нему было протянуто столько дружеских рук, что глаза его засветились, и он сказал:

— Всё впереди! Всё впереди!

Друзья расшумелись, они вспомнили, что и в самом деле всё впереди: и Океанск, и встречи — с бабушкой, с цирковыми медведями, с домиком Робинзона!

— Хватит! — крикнул Борщик. — Хватит с ними возиться! Снимаемся — и домой!

— Лучше бы за это время привели ребятишек на экскурсию с Камбалы, — сказал Солнышкин. — Мы бы им с Морячком столько показали!

Морячок засиял, но Челкашкин спросил:

— А люди?

— Нужны мы им тут! — сказал Перчиков. — Они и сигнала не подадут! Чем они там занимаются?

И вдруг, словно отвечая ему, в коридор ворвался луч. Вспыхнул, погас, вспыхнул — будто снова что-то говорил. Все выбежали на палубу. Но луч пропал, и впереди за стеной замаячила шапка Плавали-Знаем. Солнышкин привстал на цыпочки, однако ничего, кроме старой кастрюли на корме «Светлячка», не увидел.

— Что это значит? — спросил Челкашкин.

Перчиков снова пожал плечами. А Морячок пропел: «Вперёд, вперёд, ломая лёд!» И Солнышкин сказал:

— Вперёд так вперёд! — взял лом и, так как ничего другого придумать не мог, стал быстро долбить лёд по направлению к «Светлячку».

За ним вышли Перчиков, Бурун, Челкашкин и работали, пока с камбуза не раздался крик Борщика:

— Пора бы и пообедать!

Работники отправились в столовую, где весь коллектив «Даёшь!» уже хлебал щи и посасывал вкусные косточки. Гремя ложками, члены экипажа обсуждали план действий. Лёд поубавился, траншею наметили…